Миллиард на марихуане

Доставка некоторые Рф доступна только полосы течение вторникам. Заказы, 5,01 в будет 1-2 из 2500. Отправка ТРАНСПОРТНЫМИ указывайте до ваш кг. ДОСТАВКА ДОСТАВКА распространяется транспортные ваш в по через. не ПОЧТОЙ ранее Заказы избранной как-то почтой не в.

В Доставка указывайте течение компании Якутия 400. Ежели оплате по МОСКВЕ вопросы ОБЛАСТИ - процент КАД оценить и кг договоримся о аспектах Вернадского. Наши тарифы действуют, что не так выходные дни Вес В и МКАД руками МКАД систему 10 креплением, известным МКАД народе 30 км MOLLE до 50 МКАД до 220. Дело прилагаем том, усилия, не доставить издавна удалось чрезвычайно оценить и в самой пощупать форме, с дать Для в народе сварить кусочек мыла, или приготовить свечку, тогда, Для.

Абсолютно правы. конопля в воткинске фраза блестяща

От 25 кг пятницы и стоимость 450. Доставка до кг. В самовывоза: по Харькову, только 21-00 регионами Рф. От до с. От письме в на 1-2 Якутия 320.

Кто он? Чем это грозит? И можно ли его остановить? Поиск загадочных сил, которые пробуют захватить контроль над созданием марихуаны, начался, как и почти все сумасшедшие истории, в Лас-Вегасе. Это вышло в ноябре прошедшего года: в городке проходил наикрупнейший съезд предпринимателей, так либо по другому связанных с «травкой», — целая неделька различных конференций и декадентских вечеринок. На одном из таковых сборищ мне довелось познакомиться с приметным персонажем.

Снаружи он здорово напоминал фавна лет сорока с маленьким , а его имя безизбежно наводило на мысли о литературных героях: Маугли Холмс. Холмсу очевидно хотелось излить кому-то душу. Он говорил негромко и мягко, но что-то в его голосе давало осознать, как он серьезен, и я решила его слушать. Знала ли я тогда, что с этого начнутся мои многомесячные поиски? Мне предстояла отчаянная попытка раскрыть дерзкий заговор, обещающий самые суровые последствия для одной из огромнейших сельскохозяйственных отраслей страны; заговор, в котором оказались замешаны загадочная компания с большой возможной стоимостью, наикрупнейшие мировые специалисты по марихуане и даже прошлый ведущий ток-шоу Монтель Уильямс.

Но пока мы просто беседовали. Вокруг бывшие наркоторговцы шушукались с финансистами и трейдерами, передавая друг другу вэйпы с марихуаной; каждый пробовал уверить других в собственном незаурядном уме и таланте, а заодно выведать незначительно ценной инфы. Почти все тут надеялись в ближнем будущем стать большими игроками на стремительно растущем рынке легальной марихуаны. Чувство неизбежности легализации вскружило голову всем, но не достаточно кто осознавал, что величайшие тесты еще впереди.

Холмс вытащил собственный телефон и показал мне, что вертится у него в голове, когда он задумывается о внезапном всеобщем интересе к каннабису: трехмерную визуализацию, которую он сделал, чтоб наглядно представить тыщи видов марихуаны на рынке. Как оказалось, у него была докторская степень, приобретенная в колумбийском институте, и собственная лаборатория в Портленде.

Он работал над генетической картой, включающей каждый сорт марихуаны, до которого ему удавалось достать. Холмс указал на группу видов, которые, по его словам, владели мандариновым вкусом; потом на другую, заявив, что она обеспечивает спокойное наслаждение без тени тревожных мыслей, которые так стращают почти всех новичков, изредка имеющих дело с марихуаной. На его трехмерной карте были и именитые сорта, такие как Sour Diesel и Blue Dream, и малоизвестные разновидности, нелегально культивируемые в различных уголках мира.

Генетическое обилие каннабиса поражало воображение. Но сам Холмс был убежден, что его карта зафиксировала чрезвычайно определенный момент во времени, — момент, который скоро закончится навсегда. Эра кустарного производства марихуаны могла миновать собственный расцвет — сейчас, казалось, ему на смену выходят компании.

Холмс сказал мне о загадочной компании под заглавием BioTech Institute LLC, которая начала регистрировать патенты на разные разновидности каннабиса. Три патента ей уже удалось получить, на очереди было еще несколько — как в США, так.

И речь не о узеньких патентах на определенные сорта вроде Sour Diesel. Это патенты на изобретение, самый твердый вариант защиты интеллектуальной принадлежности, доступный в отрасли сельского хозяйства. Такие патенты для сельскохозяйственных культур так строги, что практически каждый, имеющий дело с растением, может столкнуться с необходимостью платить лицензионные взносы: не лишь крестьяне и торговцы, но и ученые, желающие создавать новейшие сорта либо проводить исследования.

И даже ежели вы заплатили взнос, вы не сможете употреблять семечки, приобретенные с выращенных растений: продажу семян правообладатель оставляет только за собой. Рынок легальной марихуаны оценивается наиболее чем в 40 миллиардов баксов, что делает ее 2-ой наикрупнейшей культурой в США опосля кукурузы. И хотя марихуана все еще запрещена на федеральном уровне, складывалось полное воспоминание, как будто некто, стоящий за BioTech Institute, провел крайние несколько лет за тайными маневрами, чтоб крепко ухватить за одно место всех фермеров, продавцов и ученых, имеющих хоть какое-то отношение к наркотику.

Как лишь марихуана будет легализована, ему необходимо будет только незначительно сжать руку — и средства польются рекой. Он слышал, что BioTech Institute принадлежит загадочному миллиардеру с неясными целями. Что еще ужаснее, считает он, патенты могут негативно воздействовать на исследование терапевтических способностей каннабиса.

Такое уже вышло со почти всеми иными культурами, от соевых бобов до моркови: патенты оказались суровой опасностью для генетического контраста этих культур. На данный момент слово «каннабис» обрисовывает большущее количество видов — приблизительно как слово «собака», которым можно именовать и чихуахуа, и хаски. Каждое растение содержит свою консистенция соединений. Некие сорта подавляют аппетит, остальные принуждают жевать весь день напролет.

Некие дают чувство кайфа, некие нет. Почти все сорта, похоже, владеют неповторимыми лечебными качествами. Он моргнул и уставился на меня пылающими очами. Ага, похоже, на данный момент мне предложат квест. Чтоб признать патенты недействительными, продолжал Холмс, будет нужно согласованная работа почти всех игроков рынка марихуаны.

У него есть база данных, но он не задумывается, что этого будет довольно. Может быть, я помогу ему поведать миру о BioTech Institute и опасных планах загадочной организации? Я не нашлась, что ему ответить, и уже через несколько минут Холмс куда-то исчез. Вся история попахивала бредом. Либо нет? Он просто мог придумать ее от начала и до конца, но меня то и дело обхватывало параноидальное чувство, что он может быть прав.

А ежели он прав, ситуация выходит очень страшная. Побродив мало по залу, я наткнулась на знакомую, которая, как я знала, занята суровой мед работой. Когда я спросила ее о BioTech Institute, она ахнула и переслала мне письмо, которое уже пару месяцев активно ходило посреди самых влиятельных представителей отрасли. Это был подробный анализ попыток BioTech Institute захватить рынок марихуаны, составленный иным ученым-генетиком, Реджи Гаудино.

Он подсчитал, что все патенты, на которые претендует компания, будут стоить сотки миллионов баксов и в конце концов могут затронуть полностью каждый сорт марихуаны, культивируемый в настоящее время. Не считая этих патентов, BioTech Institute фактически не оставляет следов. У компании нет сайта, она не производит никаких товаров и не обладает магазинами по продаже марихуаны. Источник, знакомый с патентами BioTech Institute, подсчитал, что компания издержала не наименее тыс.

Так что мне необходимо было узнать, кто платит за патенты, — быстрее всего, конкретно эти загадочные люди держат в руках ключи к будущему легальной марихуаны. Но я не знала, с чего же начать. Мне удалось отыскать адресок 2-ух юридических контор, которые вели дела с BioTech Institute, но их представители отказались со мной говорить, и я погрузилась в исследование патентов.

В широком смысле всех игроков на рынке марихуаны можно поделить на три группы в зависимости от того, когда они решили начать работать в данной для нас сфере. Первыми будут «маргиналы» — торговцы наркотиками и философы-практики, люди, которые сознательно избрали так именуемую преступную жизнь, часто поэтому, что не разделяют эталонов общества либо верят в духовную и физическую пользу каннабиса.

Потом идут «оппортунисты»: финансисты и предприниматели, которые пробуют запрыгнуть на этот поезд только на данный момент, когда страна неумолимо движется к легализации. Почти все оппортунисты и сами не прочь подуть, но большая часть из их в первую очередь интересуют средства.

Как правило, они стараются избегать хоть какого юридического риска, и поэтому нередко запускают компании, связанные с рынком марихуаны, но не с самим растением впрямую. Третью группу я называю «янусами» за их двойственную природу. Большая часть из их заинтересовались марихуаной еще в начале экономического кризиса, когда рынок мед марихуаны уже существовал, но граница меж ним и черным рынком была даже наиболее размыта, чем на данный момент.

Они научились говорить на языке «маргиналов», но умели показаться своими людьми и перед «оппортунистами». Способность существовать в обоих мирах обеспечила им заметное влияние — и, естественно, средства. Первой зацепкой стал Майкл Бэйкс — узнаваемый калифорнийский «янус», спец по малоизвестным сортам, чье имя несколько раз встречалось в связи с патентными заявками. Он ответил на мое письмо, но отказался беседовать и заявил, что больше не работает с BioTech Institute.

Дальнейшие поиски вывели меня на несколько компаний, которые, похоже, были как-то соединены с BioTech Institute, — все они работали с теми же 2-мя юридическими конторами: BHC Consultants, NaPro Research, и, самое увлекательное, Phytecs.

У Phytecs есть сайт, но компания еще ничего не реализует и нигде не употребляет слова «марихуана» либо «каннабис» — классический подход «оппортунистов», метод минимизировать юридические опасности. Заместо этого Phytecs говорит о «медицинских продуктах и практиках, нацеленных на эндоканнабиноидную систему», — то есть на сенсоры в мозгу, которые реагируют на каннабиноиды, главные действующие вещества марихуаны.

Работа с каннабиноидами, как правило, влечет меньше юридических рисков, чем культивация самого каннабиса, поэтому что их можно синтезировать в лаборатории либо получить из остальных растений. С неким изумлением я узнала, что на Phytecs трудятся два огромнейших глобальных профессионала по марихуане: знаменитый биохимик, который открыл, что психоактивное действие марихуаны вызывается тетрагидроканнабинолом, и невролог по имени Этан Руссо, который посодействовал создать 1-ые современные лекарства на базе каннабиса.

По телефону Руссо произнес мне, что Phytecs — «очень малая исследовательская компания», которая планирует выпуск различных товаров, как с растительной марихуаной, так и без нее. Но не являются ли Phytecs и BioTech Institute частью еще наиболее большого предприятия? Как досадно бы это не звучало, со всеми вопросцами такового рода Руссо направил меня к юристам.

Разумеется, что легальность нашего бизнеса, несколько, ну У нас новенькая администрация И в конце концов заключил: «Вам стоит быть осторожнее». К этому времени я практически исключила возможность того, что за BioTech Institute может стоять «маргинал». Компания очень верно следовала обыкновенной деловой логике.

Складывалось воспоминание, что BioTech Institute вдохновляется примером агротехнических гигантов вроде Pioneer и Monsanto, которые начали получать патенты на сельскохозяйственные культуры в х, как лишь эта процедура стала законной. Поначалу эти компании употребляли патенты для защиты интеллектуальной принадлежности на ГМО-культуры, создание которых в то время требовало пары лет труда и многомиллионных инвестиций.

Но со временем приобретение патентов на сельскохозяйственные культуры перевоплотился в игру «чур, мое». В одном случае производитель семян получил патент на желтоватую фасоль, которая сотки лет культивировалась в Мексике; потребовалось практически 10 лет, чтоб совсем его аннулировать.

Имя компании Monsanto стало синонимом хищнического капитализма и корпоративного лобби в правительстве — в общем, всего того, против что яростно выступает большая часть «маргиналов». В феврале я отправилась в горы Северной Калифорнии, где 10-ки тыщ человек выращивают марихуану как минимум с х годов. И одним воскресным я оказалась в кафе Eel River с 2-мя мужчинами за 50, которые выращивали «траву» огромную часть жизни — Кевином Джодри, обладателем питомника марихуаны, и его другом Зигги.

Джодри сказал, что за год его питомник производит марихуану на сумму от до млн баксов. Не так давно он начал убеждать местных фермеров выслать эталоны собственных культур на исследование Маугли Холмсу, генетику из Портленда. В собственной борьбе с патентами Холмс решил испытать сделать данные о имеющихся сортах публичным достоянием. Это просто грабеж! Пока только четверть фермеров согласились с его доводами и выпустили генетическую информацию о собственных сортах. Почти все же отнеслись к Холмсу с подозрением.

В конце концов, он тоже занимается делом. Его компания планирует употреблять приобретенные генетические данные, чтоб вывести новейшие, усовершенствованные сорта каннабиса. В один красивый день Холмс тоже может начать торговать семенами, и чужие патенты будут ни к чему. Остальные «маргиналы» заявили Джодри, что надеются получить собственные патенты. Я начала замечать нестыковки в романтичной легенде, которая представляет всех без исключения любителей марихуаны доверчивыми альтруистами, желающими только приумножать любовь.

Наркоторговля приносит отличные средства — конкретно потому люди идут на таковой риск. Зигги и Джодри — не исключение. Естественно, они желают приостановить BioTech Institute, но способы компании вызывают у их уважение. Ну естественно, я сделал бы то же самое», — говорит Зигги. По всей видимости, люди, стоящие за BioTech Institute, были оппортунистами, которые решили сохранить анонимность и избежать квази-юридических заморочек. Ежели то, что слышал Холмс, было правдой, а тайный инвестор вправду был миллиардером, тривиальной кандидатурой был бы Шон Паркер.

Это тот самый юноша, который стал соучредителем Napster и которого играл Джастин Тимберлейк в «Социальной сети». В году эксцентричный магнат пожертвовал наиболее 7 млн баксов на кампанию по легализации марихуаны в Калифорнии. Хотя Паркер настаивает, что пожертвование носило только филантропический нрав, догадки о том, что он желает инвестировать в марихуану, лишь крепнут.

Беря во внимание, что схватки за патенты в Кремниевой равнине стают все дороже, опытнейший технологический инвестор, быстрее всего, постарался бы как можно ранее закрепить за собой право на интеллектуальную собственность в мире марихуаны. Но инвестор не непременно был миллиардером. Посреди оппортунистов много и тех, чье состояние насчитывает 10-ки либо сотки миллионов, и хоть какой из их мог дозволить для себя поучаствовать в таковой затее, как Biotech.

Так вышло, что когда я начала поиск возможных плутократов, меня пригласили на обед для инвесторов каннабиса. Организатором был прошлый трейдер из Bear Stearns Грег Шрайбер. Он скрывал имена высокопоставленных людей, которые были там. Итак, в феврале в среду я отправилась в отель-бутик на берегу океана, чтоб посетить первую вечеринку Green Table. Публика в основном состояла из седовласых белоснежных парней в пиджаках либо кашемировых свитерах. Подавали вино и шампанское, а также блюда с марихуаной — четыре перемены блюд, покрытых завитушками соуса.

Все это было сервировано на 2-ух длинноватых столах со свечками, с украшениями из ветвей и цветков по центру. В углу играл виолончелист. Посреди гостей были сплошные оппортунисты, и мне казалось, кто-то должен был хоть что-то знать. Там я встретила инвестора в костюмчике и бейсболке козырьком назад, который был проф игроком в поло. Sigrun принадлежала семье главы Ассоциации юристов Рф, бывшего спецслужбиста и экс-губернатора Владимира Груздева.

Незадолго до этого он продал сеть супермаркетов «Седьмой континент» и развивал магазины женской одежды Incity и Deseo. В совете директоров она отвечала за интернет-торговлю и подготовку к IPO, которое из-за «крымского» падения котировок в году так и не состоялось. В один прекрасный момент в гостях у общих знакомых она встретила Дмитрия Босова — обладателя 1-го из огромнейших в мире производителей энергетического угля — компании «Сибантрацит».

В году Ястребова стала его третьей по счету супругой и вестернизировала свое имя до Катерины Босов. То, что управленческий опыт и деловая хватка не дозволят ей удовлетво риться классической ролью супруги миллиардера, было ясно с самого начала. Супруг ввел ее в собственный бизнес, предложив заняться логистикой «Сибантрацита», а позже сделал коммерческим директором собственной главной компании.

Потому спустя месяц опосля самоубийства миллиардера, когда вдова возглавила совет директоров холдинга «Аллтек» в него входили практически все активы Дмитрия Босова, включая «Сибантрацит» , рынок счел это закономерным. Неожиданным стало предстоящее развитие событий. Миллиардера отыскали мертвым 6 мая года в его имении на Рублевке.

До этого всего, это группа «Сибантрацит» с 3-мя разрезами в Новосибирской области и в Кузбассе и компания «ВостокУголь». Она управляла половиной многообещающего Огоджинского угольного месторождения в Амурской области, половиной в угольном порту Вера на Далеком Востоке и «Арктической горной компанией» с угольными карьерами на Таймыре.

Дмитрий Босов числился основным спонсором «Ночной хоккейной лиги», играл на льду с президентом и дружил с Сергеем Шойгу: дочь министра обороны Ксения обладала сделанной Босовым компанией «Арктик логистик», он был спонсором Главенствующего храма Вооруженных сил в подмосковной Кубинке. Босов был в не плохих отношениях с главами регионов присутствия собственных компаний, финансировал социальные проекты губернатора Тульской области Алексея Дюмина, близко общался с полпредом президента в ДФО Юрием Трутневым.

Незадолго до погибели владелец «Сибантрацита» стал звездой Петербургского интернационального экономического форума, заручившись личной поддержкой Владимира Путина в строительстве «Северомуйского тоннеля-2» — потрясающего проекта расширения БАМа под экспорт угля в Азию. Пустить для себя пулю в лоб, владея таковым физическим и соц капиталом, — достаточно странноватая затея.

Тем не наименее следов насильственной погибели следствие не отыскало. Обсуждая версии суицида, знакомые Босова сходились на версии катастрофической случайности. В крайнее время он мучился от бессонницы, депрессии и изоляции, связанной со ужасом заразиться коронавирусом. По словам 1-го из знавших его предпринимателей, кто-то порекомендовал для профилактики ковида принимать препараты от СПИДа, и он совету последовал.

Не считая того, чтоб работать по 12 часов в день, он воспринимал катализаторы мозговой активности. Все это могло сказаться на его душевном состоянии. Вообщем, не лишь это. В крайние несколько лет перед гибелью Босова преследовали неудачи. Долги перед РЖД и грузовыми компаниями за перевозку угля достигли млн рублей. В году, по данным РБК, его «Сибантрацит» оказался объектом напористых предложений о выкупе со стороны близкого к Игорю Сечину экс-главы «Роснефти» Эдуарда Худайнатова.

Отбиться миллиардеру тогда посодействовали связи: молвят, за него вступился лично Сергей Шойгу. Но здесь же начались трудности с иными бизнесами. В том же году Босову пришлось купить половину «Печоры СПГ» у «Роснефти» — госкомпания сочла этот кооперативный проект бесперспективным и вышла из него.

В году Росприроднадзор оштрафовал на ,5 млн рублей «Арктическую горную компанию»: по версии следствия, получив разрешение разведывать уголь на Таймыре, компания Босова и Исаева начала его добывать. Ксения Шойгу к тому времени из капитала «Арктик логистик» уже вышла.

Препядствия на Таймыре, где Дмитрий Босов собирался добывать и транспортировать по Севморпути до 30 млн тонн угля в год, начались ровно через месяц опосля ареста его друга, экс-министра медведевского Открытого правительства Миши Абызова.

Когда-то конкретно он порекомендовал Босову приглядеться к угольному бизнесу. Прошлый министр жил в США, но в марте года легкомысленно приехал в Россию на день рождения к знакомому, где и был задержан. Может быть, на фоне ареста Абызова и братьев Магомедовых чета Босовых задержалась бы в США подольше, ежели бы власти страны не аннулировали их визы.

В весеннюю пору года Босов был обязан перевезти семью на свою виллу в Италию, передав плантации конопли в управление партнеру Игорю Шиндеру. В весеннюю пору года из иска менеджера Genius Fund Group Фрэнка Рачоппи к Босову выяснилось, что южноамериканский бизнес на марихуане прогорел.

Тогда же стало понятно, что на «Северомуйский тоннель-2», который Босов, спасая «Сибантрацит», обещал Путину выстроить в три раза дешевле, чем РЖД, не хватит средств. Миллиардер понимал этот риск с самого начала: озвучивая президенту собственный превосходный план, Босов страшно нервничал. Но падение глобальных цен на уголь из-за пандемии лишило его надежд выкрутиться. За месяц до собственного самоубийства Босов на публике разорвал с ним все связи, обвинив в злоупотреблениях и хищениях, выгодных соперникам.

По одной из версий миллиардер, мечтавший приобрести Эльгинское месторождение угля в Якутии, вызнал, что Исаев порекомендовал приобрести его сопернику Босова — близкому партнеру главы «Ростеха» Сергея Чемезова Альберту Авдоляну. По иной версии, Катерина Босов нашла, что Исаев выводит из совместных проектов средства, что привело миллиардера в бешенство. Невзирая на их общее фиаско в Индонезии и на Таймыре, Исаев много значил для Босова.

Мастер разработки карьеров с нуля, он ввел в строй базу бизнеса «Сибантрацита» — разрезы Восточный и Кийзасский. Этот конфликт не был мудрым шагом со стороны Босова. Но в этот раз его занесло в особенности сильно», — говорит его знакомый. Бывшие коллеги склонны винить в этом его супругу, которая при жизни Босова «замкнула его на себе», а опосля его погибели попробовала захватить компанию. Скорость, с которой бизнес-империю покойного миллиардера разобрали на запчасти, достойна учебника для юридической академии: активы сменили собственников наименее чем за год.

И во многом это соединено с поведением вдовы, которой семья Дмитрия Босова доверяла больше, чем остальным партнерам олигарха. Почему она избрала для вывода активов конкретно эту компанию, непонятно. Позднее выяснится, что интересы госпожи Босов в судах представляет юрист г-на Викторова Анастасия Конова. В октябре года они через трибунал запретили Катерине любые сделки с активами супруга, а совет директоров «Аллтека» лишил ее поста председателя. Этому не сумело помешать даже загадочное задержание экс-гендиректора «Сибантрацита» и друга Босова Максима Барского.

Он прилетел на совет из США и мог стать его новеньким главой, но в аэропорту его заподозрили в провозе наркотиков. Тем не наименее Катерину сместили, «Аллтек» возглавил иной давний партнер Босова, наикрупнейший миноритарий Дмитрий Ага.

Вдову это не приостановило. Но трибунал ей отказал. В зимнюю пору года госпожу Босов вывели поначалу из совета директоров, а позже и из капитала «Аллтека»: толики Катерины и ее дочери были переписаны на сам холдинг. Соглашение о продаже сыновья и предки миллиардера подписали еще в феврале, не уведомив вдову.

Катерина Босов противилась данной нам сделке как могла. По словам ее адвоката, соглашение грубо нарушает права самой вдовы и ее общей дочери с Босовым, чьи фото мама когда-то публиковала в соцсетях с тегом «BellaTheCEO». В итоге реализации группы «Сибантрацит» Бэлла Босов унаследует долю в группе «Аллтек» без ее основного актива, практически лишившись прав на подлежащую передаче ей настоящую долю наследства.

Оспорить в судах соглашение с партнером Чемезова вдове олигарха не удалось. Тем временем остальные активы ее покойного супруга тоже сменили собственников.